Как предполагает название, спектакль белорусского «Свободного театра» «Поколение Jeans», прошедший в Центре исполнительских искусств Дэвиса, в центр истории ставит все возможные виды джинсов – расклешенные, выцветшие, довольно свободные; потом более узкие и прямые, с ярко-оранжевым ремнем; а затем свободные, мешковатые темносиние. По мнению белорусского борца за свободу Николая Халезина, нет ничего лучше пары вытертых голубых джинсов. Для него нет лучшего символа, обозначающего свободу.
Представленный Дереком Голдманом, художественным руководителем Центра исполнительских искусств Дэвиса, как воплощение международной и современной работы, которую Джорджтаун хотел бы включить в свою программу, спектакль «Поколение Jeans» вызвал широкий резонанс. Яркая двухдневная программа, состоящая из спектаклей «Поколение Jeans» и «Постигая Любовь» в исполнении одного театрального коллектва, показывает, как можно сочетать активизм и хороший театр. Моноспектакль Халезина соединяет неформальную, полушутливую беседу с серьезной, непростой историей его жизни в качестве белорусского борца за свободу. Халезин талантливо сочетает обе роли.
Откровенно личное исследование жизни Халезина в условиях «последней диктатуры Европы» – как называет Беларусь сам коллектив – затрагивает периоды его бытности фарцовщиком, продавцом пластиковых пакетов, несостоявшимся униформистом и борцом за свободу.
Повествование Халезина непосредственно и покрыто налетом грусти личного опыта, особенно периода отбывания тюремного заключения. Он заставляет вас ощутить приступ клаустрофобии от пребывания в «стакане» – крошечной тюремной камере, подъем от осознания того, что можешь протестовать, закричав «Я свободен!», и тревогу от расставания с семьей на время заключения.
На темной сцене, перед столом ди-джея, с проекцией перевода его слов на английский, Халезин переходит от одного этапа своей жизни к другому, экипированный всего одним табуретом, который замещает множество вещей в ходе пьесы: просто стул, неудобное сиденье на допросе в номере отеля, отсек автозака для перевозки заключенных... Простота использованных декораций позволяет истории Халезина держать внимание на себе.
Пока Халезин повествует о своем опыте, его лицо теряет изначальное почтительное выражение, подчеркнутое всезнающей улыбкой и темными очками. Тяжесть его опыта накладывает отпечаток на его лицо: очки исчезают по мере того, как он снимает барьеры, и слезы катятся по щекам, когда он вспоминает прошлое.
DJ Laurel задает тон спектаклю Халезина, сочетая спокойное фортепиано с романтическим джазом и классик-роком. Эмоционально заряженный саундтрек идеально сочетается с ходом истории Халезина.
Быстрым шагом продвигающийся в повествовании, едва ли не слишком быстро для английских субтитров, яркий и остроумный рассказ Халезина – это повод взглянуть на себя изнутри. Пока он рассказывает о том, как вовращался из детского сада в уютный дом в Минске, когда, в это же время, в Праге, чешский студент Ян Палах сжигал себя на Вацлавской площади в знак протеста против ввода советских войск в страну в 1968 году, сидения в театре Devine Studio начинают казаться слишком удобными по сравнению с многофункциональным табуретом Халезина.
Алета Грир, The Georgetown Voice, 17 сентября 2009
Journal information